Это была последняя из трех пинт, с которых он начал день. Одним глотком наполовину осушил ее и закурил сигарету. Сделав несколько затяжек, допил оставшееся. По его маленькому, пузатому телу разлилось приятное тепло, а застывшая, дураковатая ухмылка сменилась оскалом сосредоточенности. И вот этот сукин сын наворочал все это. Знаю все это, черт побери. Может, если бы я еще выпил но прежде я отключу часы, чтобы не вспоминать про эту ночную смену. Откатав вниз рукава рубашки, застегнул французские запонки и подтянул бежевый галстук. Надел просторное черное пальто, тщательно поправив белый платочек, торчавший из нагрудного кармана.
Затем, бегло осмотрев ногти и смахнув с башмака невидимую пылинку, вышел из комнаты. Окинув взглядом сзади ее фигуру, он в очередной раз поздравил себя с тем, что именно ее назначил на эту должность. Любая девушка, которая выглядела так, как она, и которая вполне могла бы сойти за белую, но при этом намеренно подчеркивала, что она негритянка, была, похоже, слишком глупа, чтобы позаботиться о своей безопасности. Вопрос, таким образом, упирался лишь в удобный случай, а на той работе, которой она занималась, найти такой случай можно было практически на каждом шагу. Впрочем, немного подумав, он все же отверг подобную возможность. Нет, на хитрость она явно не способна. Ему были знакомы все уловки и увертки, и если бы был какойнибудь способ, благодаря которому девушка могла бы завязать короткую интрижку, признав, что она негритянка. Нет, такого способа просто не существовало. Она была просто тупой, вот и все. Слишком тупой, чтобы уметь толково солгать.
Вот он и определил ее на такую работу, где ею уж никто не смог бы попользоваться. Разумеется, время от времени она поднималась наверх. Однако девяносто пять процентов времени она работала там, где находилась сейчас. Можно сказать, на открытом пространстве. Вдали от опасности частных спален и запертых дверей. Вестбрук бросил прощальный взгляд на аккуратный округлый зад девушки взгляд, полный неосознанного томления, после чего повернулся и вполне осознанно стал спускаться по изогнутой лестнице в направлении вестибюля. При этом он чуть приподнял подбородок, словно принюхивался к неким зловещим запахам. Бледное, припухшее лицо хранило самоуверенное, даже надменное выражение и оттого чемто слегка походило на мордочку чистопородного пекинеса. Лестница заканчивалась в вестибюле неподалеку от главных трех лифтов. Два из них, как и было положено в данный час, не работали, тогда как третьим управлял рабочий из дневной смены, что конечно же противоречило правилам.
Вестбрук бросил взгляд через вестибюль в сторону центральных стоек и с грозным видом направил туда свои стопы. Портье чуть подпрыгнул и заерзал на месте. Или вы настолько глупы, что разучились говорить? Минуту назад вы трепались как черт знает кто! Изизвините, сэр, пробормотал клерк.
На вас уже поступила масса жалоб! Не отвечаете на телефонные звонки. Болтаетесь по всему зданию вместо того, чтобы находиться на рабочем месте. Вестбрук рубанул ладонью по воздуху. Вам надо произвести коекакие подсчеты. Сколько за кофе получили, сколько слугам заплатили, и так далее. Но это не причина для того, чтобы на тридцать, а то и сорок минут покидать свое рабочее место. Но я его не покидал. У него были розовые щеки, а одеваться он любил по молодежной моде. Вестбрук неприязненно посмотрел на него и посоветовал впредь внимательнее следить за временем, после чего повернулся к портье.
Так, где ночной лифтер? И что делает в лифте этот парень из дневной смены? Мы оба с ним перерабатываем, угрюмо пожав плечами, проговорил портье.
